Понедельник начинается с рассказа. «Кумовья»

Из отражения на нее смотрела симпатичная молодая женщина. Наташа была довольна.
— Волнуешься? – спросил Иван, тихо подходя сзади.
— Немного, — Наташа прижалась к нему спиной. – Ты знаешь, как я люблю детей. И как хотела стать крестной. Сегодня это случится. Хотя больше всего я мечтаю о своих.

Иван почувствовал напряжение этих слов.
— Потерпи немного. Документы почти готовы. Как только получу землю – распишемся и родим парочку ребятишек.

Он говорил это уже не в первый раз. И, наверное, не в последний. Наташа терпеливо слушала, но с каждым днем все больше переживала. Земельный участок, который Иван должен был получить как участник боевых действий, все никак не выделяли. Женившись на ней, счастливой обладательнице бабушкиной однушки, он потерял бы право на землю. А он не хотел терять – и так слишком много потерь за его короткую, в общем-то, жизнь. И Наташа ждала, когда государственная машина проявит к ним снисхождение, выдаст документы на участок и даст возможность вступить в брак.

Иван уверенно взял Наташу за руку и повел в машину. Счастье наконец-то повернулось к нему лицом. Жизнь налаживалась. Наташа стала его сокровищем, его мечтой. Она помогла выкарабкаться из войны в мир, вытащила его, так что даже ночные кошмары – и те оставили Ивана под натиском ее доброты. А может, и не доброты вовсе. Может быть, это все от ее уверенности: уверенности, что все будет хорошо.

Отец Власий, старенький монах, быстрыми шагами вошел в крестилку.
— Татьяна, что там у нас?
— Одно крещение, батюшка?
— Собеседование проходили?
— А как же. Нынче без этого никак. Весь Символ веры им по полочкам разложили. Вот, двое крестных будут.
— И родных, небось, цыганский табор приведут.
Отец Власий мельком заглянул в журнал, куда Татьяна тыкала пальцем. Раньше, в его молодые годы, и одного крестного было не сыскать, а сейчас что ни крестины – так по двое. Приезжают на стольких машинах, что свадьба позавидует. Крестят сами не знают зачем. Но в церковь водят. Тут уж отец Власий ничего сказать не мог – в церковь водят. Ребятишек каждое воскресенье было столько, что старухи роптали: когда же до них-то очередь причащаться дойдет.
Отец Власий улыбнулся. Дожил все-таки. Ведь подумать никто не мог, что он доживет, а он взял – да и дожил. Всех перехоронил, а сам вот – остался, чтобы посмотреть, как храм детьми наполняется.
— Заполняй свидетельство, вон они – пришли уже. После принесешь.
Татьяна выглянула в окно. Прибывшие и впрямь стояли возле храма и что-то оживленно обсуждали.
– Ишь какие, все не угомонятся никак, — продолжал свое привычное ворчание старый священник, сердито хмуря брови. Только глаза его все равно улыбались, отказываясь слушать ворчливые мысли.

Наташа держала на руках Костика, вполуха слушая его маму. Алена что-то пыталась ей втолковать, но Наташа, поглощенная ребенком, никак не могла понять, что от нее требуется. Она здесь, готова стать крестной. Что еще-то?
— Ваня, Ваня не пришел. Заболел, не смог. Ты слышишь меня вообще? – Алена откровенно нервничала. Она забрала у Наташи Костика:
— Да насмотришься ты еще на него, нанянчишься. Послушай меня только. Ваня заболел, не сможет прийти. Крестного нет, понимаешь. Давай твой Иван крестным станет. Видишь как, даже имя совпадает: пусть вы оба у нашего Костика крестными будете. И вас это сроднит, ближе друг другу станете.
Наташа неуверенно посмотрела на своего Ваню.
— Ну давай. Только у него надо спросить.
Она подозвала Ивана и что-то вполголоса начала ему объяснять. Когда он посмотрел на Костика и утвердительно кивнул, у Алены отлегло от сердца. С этими крестинами она совсем измучалась. Вместо того, чтобы сидеть дома и беречь молоко, она который день организовывала этого грандиозное событие – крещение их с Сашкой первенца, Константина Александровича. Этот Константин Александрович опять перекочевал на руки к души в нем не чаявшей Наташе, а Алена уже бежала к батюшке обсудить с ним вопрос своего присутствия на крещении и чтения разрешительных молитв.

«Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся!» — пел жидким голосом отец Власий. А новокрещеный младенец Константин гордо возлежал на руках своего крестного Иоанна и жадно хлопал глазами. Наташа шла следом и наслаждалась моментом: они с Иваном рядом, и у них есть малыш. Пусть пока не родной – но вот, он лежит у ее Вани на руках, и смотрятся они вместе просто потрясающе. Ваня, такой огромный, сильный – держит Костика так нежно, так уверенно. Он будет замечательным отцом ее детям.

Шумное застолье в доме родителей Алены подходило к концу. Наташу и Ивана здесь видели впервые, но теперь они наверняка станут частыми гостями в этой семье. Считай, породнились. Наташа была довольна. Она чувствовала, что их с Иваном соединило что-то важное, может быть, что-то даже важнее брака, которого она так ждала. Она больше не тревожилась об участке, о свадьбе. И даже боль от желания иметь своих детей поутихла – теперь у них был Костик. Усевшись по возвращении домой за компьютер, Наташа решила почитать что-нибудь об обязанностях крестных – еще раз, внимательно, чтобы уж точно разобраться во всех хитросплетениях и ничего не упустить.

Когда Иван вошел в спальню, Наташа молча смотрела в стену и по щекам ее текли слезы. Она только что поняла значение слова кумовья.