«Изгнание» А. Звягинцева

После просмотра фильма у меня невольно вырвалась фраза: «А это о чем вообще-то?» Действительно, фильм этот — перемешанные кусочки одной большой картины. Кто-то так и останется с вопросом «А о чем это?» Но кто-то после раздумий сложит из этих кусочков произведение искусства. Для каждого, может быть, свое, и вот то, что «сложила» я.

Повествование в фильме — это какой-то итог, результат. А начальная точка отсчета — изгнание из рая Адама и Евы. Религиозная ниточка (именно ниточка, ненавязчивая) проходит сквозь весь фильм и не оставляет сомнения, что именно это изгнание имеется в виду в названии фильма.

Спустя тысячелетия мы видим потомков Адама и Евы. Какие они? Кто они — Алекс и Вера?

Если следовать сюжетной линии, то можно было бы дать какие-то рекомендации несчастным супругам, как это описывается в книжках по семейной психологии: жена идет к психологу, он ей дает совет, ситуация разрешается и трагической развязки, распада брака не происходит. Но это только в книжках, в журналах, в фильмах, а в жизни все не так, в жизни — как у Звягинцева.

Кто такой Алекс? Он сам не знает кто он. Он на протяжении фильма несколько раз вглядывается в старые фото, как будто в прошлом хочет найти себя. Он живет днем по имени «сегодня», не видит проблем в семейной жизни. Он должен обеспечивать жену и детей, и рассчитывает наконец-то купить машину. Он как все. И очень похож на животных, которые тоже стремяться удовлетворять свои инстинкты. Да, что-то звериное в этом вполне современном мужчине.

Кто такая Ева? Сразу видно, что она психически не здорова. Даже если не говорить о греховности, нездоровье духовном, все равно она больна — больна душевно. Это выдает ее воспаленный, блестящий, стеклянный взгляд, обращенный к дочери, когда та отказывается подать ей яблоко.

Откуда это нездоровье? Это эгоизм? Может быть, но лишь в той части, в какой он есть в каждом из нас. Она очень чуткая, тонкая, нежная. У нее много вопросов, сомнений, много стремлений к идеалу и понятий о том, как жить нужно. Но она слабая, она «варится» в своих сомнениях и потихоньку сходит с ума.

Вся трагедия фильма и человечества заключается в том, что современные Адам и Ева вот такие. Он настоял на аборте, но если бы не аборт — он бы убил ее, потому что он — ТАКОЙ. Он не может по-другому. А она — ТАКАЯ, она не может переломить ситуацию, наплевать на нее, она понимает, что живет не так, а как надо — НЕ ЗНАЕТ. Они потеряли над собой контроль, они — заложники своих страстей, и каждый варится в своем котле, не с силах услышать и увидеть друг друга. И ТАКОЙ ВЕСЬ МИР, или почти весь.

Важную роль в фильме играют дети. Каждый взрослый герой так или иначе высказал свое отношение к детям и этим охарактеризовал себя. И для всех дети, еще нерожденные дети, — камень преткновения, причина споров и несогласий, виновники трагической развязки фильма. В то время, как Вере делают аборт, ее двое детей собирают у знакомых картину «Благовещения Пресвятой Богородицы».

И неслучайно фильм заканчивается довольно понятной картиной, когда женщины на поле убирают хлеб, и одна из них несет ребенка: вот оно, самое настоящее, вот оно то, чего не хватает современным Адамам и Евам. Рождение ребенка — естественно вписывается в жизнь каждой семьи. Женщина берет с собой младенца в поле на работу, ни мало не сомневаясь в том, что это нормально. И это нормально, для ребенка не надо особых условий, ему хватает просто жизни.

Очень интересно сравнить «Изгнание» с американским «Мэри и Брюс».

Без сомнения, русский фильм более глубокий да и просто более художественный. Но в американском — совершенно та же тема. Супруги на грани разрыва, но режиссер по-другому наделяет героев характерами, отсюда, я думаю, и другая развязка при том же сюжете. Он, Брюс, мягкотелый, самолюбующийся мужчина, который дальше «сегодня», даже дальше «сейчас» не выглядывает. Она, Мэри, — энергичная, ищущая, неудовлетворенная прозябанием и банальной семейной жизнью. Как и Вера, она не может переломить ситуацию, потихоньку превращается в неврастеничку, явно больную женщину.

Но… Далее сюжет развивается по-другому. Если тихая Вера все держала в себе, не могла что-то объяснить даже близкому ей по духу другу Роберту, то Мэри пилит мужа, чего-то пытается добиться от него, в конце-концов требует развода. Итог фильма таков: так ничего и не добившись и поняв, что она совершенно ничего не изменит, Мэри спокойно засыпает.

Американка Мэри отличается от русской Веры Звягинцева тем, что она все-таки поняла, что ее муж — ТАКОЙ, и никогда другим не будет. А Вера не поняла, не смогла, не захотела. И покончила с собой. Она умерла не потому, что она, хорошая, не могла жить в мире плохих. А потому, что она не могла стать лучше. И Алекс оказался более «живым» в нравственном смысле, способным перемениться, на что и намекает автор, отправляя своего героя после всех перепетий за детьми.

Вот такие они, современные Адамы и Евы. И мы такие же тоже, и фильмы эти про нас всех.