Понедельник начинается с рассказа. «Квартира». Глава 6

Продолжение. Глава 1 здесь. Главы 2-5 публиковаться не будут.

Глава 6

На кладбище было ветрено. Таня поежилась. Под частые взмахи кадила и заунывное пение она думала о том, как весело была прожита Сашкой его короткая жизнь. Весело и быстро. Он умел ездить только на скорости 140 километров в час, что и довело его до могилы. Никто не удивлялся, но все горевали о его молодости, переговариваясь между собой. Неожиданно Танин слух резанул чей-то шепот позади: «Кто ему машину купил? Если у человека мозг пятилетнего ребенка, куда ему машина? Хорошо хоть кроме себя никого на тот свет не утащил».

Таня оглянулась. Но не поняла, кто это говорил. Мужчины и женщины, ей не знакомые, стояли с суровыми лицами. Она не понимала, как кто-то мог осуждать Сашку и его родителей в такой момент. Пришибленные девчонки и мальчишки стояли тут же, угрюмо смотрели на выросший над их другом холм, покрытый цветами. А если они услышат, что говорят о Сашке? Если это услышат ее Дашка с Димкой?

Дашку она не видела уже несколько дней, которые не была дома. Только разговаривала с ней по телефону. Рассматривая ее сейчас, Таня расстраивалась все больше. Потрепанная, иначе не скажешь. Глаза затравленные какие-то, наверное, опять ссорились с Димкой. Совершенно женский макияж. Эти тонкие брови… То, что от них осталось, и бровями-то с трудом назвать можно. Таня знала, что Дашка хотела выглядеть взрослой. Вернее, та думала, что выглядит взрослой. А на самом деле? На самом деле – клоун какой-то. Она всматривалась в лица других девчонок – почти все были такими же. Детьми, которые отказываются считать себя детьми. Лишь бы сохранили хоть что-то из своей женской красоты до того времени, как мозгов прибавится.

Таня поймала себя на том, что думает о дочери то же, что слышала шепотом о Сашке: мозг пятилетнего ребенка. Неужели у Даши то же? Господи, спаси ее и сохрани. Таня потихоньку пробралась в задние ряды стоящих вокруг могилы людей и побрела с кладбища. До города было далеко, и мать должна была прислать за ней машину, чтобы она не ждала общего автобуса, чтобы не ехала на поминки. На кладбище-то ее еле отпустила. Уже несколько дней Таня занималась тем, что делала ремонт в новой материной квартире. Ей нравилась такая работа. Правда, на свой вкус она все сделала бы по-другому. Но тут выбирала и решала мать, ей только привозила закупленное, сваливала и указывала, что куда поклеить, где как покрасить, потом принимала работы. Таня не возражала. Потому что возражать матери было совершенно бесполезно. Своя семья, дети, Дашка вон – брошенные. Но мать ее не видела в этом проблемы: все взрослые, проживут как-нибудь. С работы она ее отпустила на те дни, что Таня будет заниматься ремонтом. И Таня занималась.

Последние годы мать перестала ее раздражать. В какой момент это произошло, Таня не знала. Они долго воевали. Даже живя отдельно, Таня не переставала страдать от материнской деспотичности. Муж ее все больше молчал и улыбался. А мать приходила в их дом, распекала их обоих. Их, их детей, их взгляды и уклад и то, как все в своей жизни они неправильно делают. Отец всегда был рядом, поддерживал мать, да еще и выговаривал им, что они напрасно заставляют ее нервничать. А Таня ждала любви, поддержки, ободрения – того, что в ее представлении должно быть в отношении матери к дочери. Того, что сама она всегда старалась дать Дашке. А потом просто перестала ждать. На скандалы матери перестала обращать внимание. И скандалы стали реже. Хотя по сути – ничего не поменялось. Новая квартира была вроде как куплена для внука, Таниного старшего ребенка. И Таня делала в ней ремонт. Хотя точно также она делала бы его, если бы она была обещана кому-нибудь другому – потому что мать так сказала. Но мысль о том, что квартира достанется Вадимке, грела ее сердце. Она старалась в вычурный, броский и в то же время такой холодный выбор матери вложить побольше души, чтобы квартира была теплым и добрым домом для ее сына, жизненный путь которого, в общем-то, не сулил ничего хорошего и сильно ее тревожил.

Выходя с кладбища, она бросила последний взгляд на группу людей у свежей могилы. Вадим стоял чуть в стороне со своими друзьями. Дашка жалась к Димке, пытавшемуся защитить ее от пронизывающего ветра. Рядом с ними были выкопаны еще несколько могил: промерзающая потихоньку земля заставляла работников кладбища копать могилы впрок. Какой ужас: люди еще, может быть, живы, а могилы для них уже готовы.

Таня вздрогнула, услышав сигнал машины. Это за ней. Вытерев прилипшую к сапогам грязь об остатки жухлой травы, слегка припорошенной снегом, она села в машину. Еще два-три дня, и она будет свободна.