О религиозной жизни

Я не большая сторонница ставить цели и идти к ним. Реализовывать планы, добиваться успехов. Краткосрочно — возможно, но не в масштабе жизни. В масштабе жизни я больше смотрю на  саму жизнь и то, что она мне предлагает. Какие варианты. И выбираю те, которые соответствуют моим убеждениям и представлениям в большей степени. Я глубоко убеждена, что Бог устраивает жизнь и всегда есть путь, который Божий. Мне нужно узнать его среди многих. Но я не создатель своего пути, я не творю свою жизнь сама, я не руковожу обстоятельствами и людьми. Более того, когда у меня есть возможность влиять и поворачивать течение жизни других людей туда, куда мне было бы выгодно — я сознательно от этого отказываюсь. Я думаю, что жизнь каждого человека — это дело его и Бога, Который напрямую участвует в жизни человека.

Мои собственные дети тут не исключение, я отношусь к ним также. Безусловно, у меня есть страхи и сомнения. Но я все-таки стараюсь давать советы, только когда их спрашивают, и верить, что Бог их ведет ни чуть не меньше, чем вел меня в моей юности. А моя задача — быть рядом.

Вот это «быть рядом» во многом определяет мою нынешнюю религиозную жизнь. Она течет фактически вне Церкви. Это стрессовый фактор для меня. Но я знаю, что если попытаюсь интенсифицировать свою церковную жизнь — то нарушу все то, о чем писала выше. Обстоятельства жизни и люди рядом со мной — уводят меня из храма. И если я начну бороться за храм, то потеряю людей и буду действовать вопреки обстоятельствам.

Потеряю в первую очередь — своих детей. Сохраняя целостность семьи, общность, мы всегда все задачи ставили в соответствии с силами самого младшего. То есть ставили такую внешнюю планку, которую могли взять все. Чтобы если уж перепрыгнуть — все перепрыгнули. А если кто-то не может — то все остались за чертой, остались вместе. Я не знаю, правильно это или ошибка. Прежде всего потому, что так больше никто не делает и мне не на кого посмотреть. Все в моем окружении имеют некую планку, которую держат: например, надо ходить в храм по воскресеньям. И какие там обстоятельства, какие люди — не важно, планка есть планка. И ни одна верующая мать из моих знакомых не проведет субботний вечер или воскресное утро в общении со своими детьми или просто сказав, что ей нужно выспаться, иначе она начнет срываться на домашних. Нет, так никто не сделает. Все встанут и пойдут в храм. А я не иду. Потому что сейчас это не то, что диктуют мне обстоятельства и люди рядом. Сейчас мои дети, дети-подростки, все одновременно вступают во взрослую жизнь. Они верят, что они хорошие и что Бог с ними. Но каждому из них нужна помощь, нужна поддержка. Каждому своя и каждому в свое время. И если я не буду рядом с ними, не буду замечать, чем они живут, как чувствуют, если я не буду свободное время уделять им — я не смогу им помочь.

Мысль о том, что надо вместе ходить в храм и Бог все устроит — для меня не реалистичная. Бог многое дает, но ответственность за жизнь на человеке. Это он должен рассмотреть обстоятельства и сделать выбор. А у детей тяжелейший выбор, если он не опирается на опыт. А откуда возьмется опыт? От родителей, которые рядом.

Почему дети не ищут поддержки в Боге? Это сложный вопрос. Могу только предполагать. Во-первых, потому что отношения с Богом — это отношения. И Бог тут — главный. Он должен позвать человека, в том числе и моих детей должен позвать. А они — услышать и прийти. Или они должны начать звать — а Он откликнуться. Я думаю, это так работает. Кто-то должен постучаться в дверь другому. И Бог — актор, действующее лицо. Он должен захотеть ответить, и никто не знает, почему иной раз, сколько ни зови, Он молчит и не отвечает. А в другой раз захотел и пришел. Если в жизни детей действенно нет Бога — значит, Бог пока не пришел. Когда придет — никакие двери от Него не отгородят, Он все преодолеет и во чреве кита достанет :).

Второе обстоятельство, на мой взгляд, это наличие родителей. Отец как образ Бога и мать как образ Богоматери. Любящие, помогающие, спокойные, мудрые, терпеливые, снисходительные, отзывчивые, все могущие и разумно ограничивающие. Если есть такие родители, приход к Богу и вере — сознательный, не формальный — может состояться после их смерти, когда ребенок начнет искать потерянное и обретет это именно в Боге православной традиции.

И вот как ребенку, который воспитан в религиозных ценностях и не отрицает Бога, но не пережил встречу с Ним и не обрел Его лично — как ему заменить общение с родителями походом в храм и верой в то, что Бог все утроит? Или не заменить, ладно, а дополнить. Я понимаю, когда малое дитя идет за мамой в любом случае, куда бы она ни шла. Но когда это человек, который в жизни уже хорошо понимает, куда и зачем он идет — как ему идти в храм, если этой встречи не было? По вере родителей? Кем он будет в храме, если сам не имеет представления, зачем он пришел?

Приучение ребенка идти за родителем бездумно воспитывает в детях покорность идти за другим авторитетным человеком бездумно. И наоборот — приучение ребенка думать каждый раз, куда и зачем он идет, для чего ему это нужно и какие последствия будет иметь — воспитывает в детях рассудительность и ответственность. И пока он не понимает, зачем ему идти в храм — пусть не идет. А я не иду вместе с ним, если то время, которое у меня есть, не хватит и на то, и на другое.

По большому счету, это касается не только моих детей. Это касается и работы. Потому что там тоже дети. И иногда я думаю: хорошо, я иду на службы. Потом я успею сделать некий минимум дома. Пропущу что-то из жизни своих детей. А кто будет делать то, что нужно детям в детском саду? Кто поможет детям, к которым я езжу заниматься. Про них нужно думать, нужно искать ответы на задачи, которые они передо мной ставят. Нужно искать, читать, готовиться. И это даст их жизни иное содержание, иной вектор. Я вижу, как это работает. И вижу, что само собой вообще ничего с мертвой точки не сдвигается. Бог не делает за меня мою работу. Если я хожу в храм, то развиваются мои отношения с Богом. Но это не решает вопросов развития детей с аутизмом!

Марфа или Мария? Может ли быть такое, что всему свое время? Ни в одной книге это не написано. И ни в одной семье такого опыта я не видела. Но у меня такой опыт. Два десятка лет развивались отношения с Богом. А сейчас — нет никакого развития. Есть служение детям — своим и чужим — с полной самоотдачей.

Что же у меня все-таки есть? Есть Псалтирь. Уже 24 года. «Рече Господь Господеви моему, седи одесную Мене: Дóндеже положу враги Твоя подножие ног Твоих». Я знаю, что это про Бога Отца и про Бога Сына, но также знаю, что это о том, что не надо враждовать — положить врага к ногам дело Бога, если захочет — сделает, но от меня требуется «быть одесную Бога» — стоять в правде. Или «Ярость их по подобию змиину, яко аспида глуха и затыкающаго уши свои, иже не услышит гласа обавающих, обаваемь обавается от премудра». Не возможно подружиться с теми, кто затыкает уши и не хочет слышать тебя и видеть в тебе друга. Ты хотя бы и как стремись развеять ярость человека, которая на тебя обращена, но все будет бесполезно, если он затыкает уши как змей, защищающийся от ловца. Или проклятия, которые Давид призывает на голову «оболгающих мя у Господа и глаголющих лукавая на душу мою». Прочитаешь псалом и сто раз подумаешь, прежде чем про кого-то что-то плохое соврать. И сто раз успокоишься, когда говорят злое о тебе, зная, что влечет за собой такая ложь по отношению ко лгущему. Много думаю о том, что если ветхозаветная Псалтирь такая живая, то что же с Евангелием? Евангелие мне так не открылось. Наверное, время не пришло.

Опять я в своем репертуаре :). Нет чтобы сказать: ну-ка, потружусь, буду читать Евангелие каждый день и оно откроется мне! Но я в такое не верю :) Я верю в то, что если придет время для меня и Евангелия — это случится. И я буду пить из Него, как сейчас душа пьет из Псалтири. Аминь.