Воспитание в благочестии

Жизнь взрослого верующего человека сопровождает много внешних проявлений его веры: молитва, пост, милосердие. И когда ребенок в такой семье подходит к трехлетнему возрасту, начинает понимать происходящее вокруг и оценивать это, вплотную встает вопрос о христианском воспитании. Если в раннем детстве родители кроме частого причащения младенца практически нечего не могли сделать в плане его духовного развития, то тут настает новый этап: ребенок буквально все, его окружающее, впитывает и усваивает.

И тут матерям (собственно говоря, пока именно они играют решающую роль в воспитании) открывается широкое пространство для деятельности. Детский пост, молитвенное правило, доброе отношение к окружающим, богослужения – все это вводится в детскую жизнь, объясняется ребенку. Ребенок до семи лет изначально считается безгрешным, душа его подобна ангельской. И верующие родители ожидают естественного стремления младенца к добру. Истинные и совершенно благочестивые вещи, по их мнению, должны найти отклик в их душе.

Но почему-то в жизни это происходит лишь в исключительных случаях. Большинство младенцев верующих родителей очень мало чем отличаются от неверующих. Это если говорить о внешнем поведении. Что же касается вопросов веры, то они не спешат на молитву, не спешат отказываться от скоромного (и если мясо для них ценности особой не имеет, то сладости всегда на первом месте), желание идти в церковь часто напрямую зависит от того, встретят ли они там знакомых детей. А после причастия они могут творить совершенно неблагочестивые вещи и капризничать не меньше обычного.

Взывать к их уму, просить взять себя в руки, проявить волю бесполезно. Если Церковь не считает дитя до семи лет способным вполне осознать свой злой поступок и не вменяет ему это в вину, не считает ребенка способным контролировать себя, то напрасны и труды родителей по взыванию к этой воле.

Но как родителям справиться с этим? Как воспитывать?

Тут важно понять, что умственным силам человека лучше всего уделять внимание как раз с возраста семи лет. До этого возраста развивается эмоциональная сфера. И если уму нужны объяснения, доказательства, словесные примеры, то эмоциональная сфера живет чувствами, тем, что мы видим в повседневной жизни, слышим в обычных разговорах, какое отношение чувствуется между родителями и другими людьми.

Проще говоря, до семи лет дитя развивает сердце, и именно его просит у каждого человека Господь «Сыне, даждь ми сердце твое». А сердцу не нужны лекции, не нужны разумные объяснения повседневных вещей.

И вот, стараясь приучить ребенка к посту, ему доступным детским языком объясняют причины, по которым люди постятся. Ему рассказывают, какую пищу и почему нельзя кушать, приводят примеры святых-постников и ограничивают в каких-то видах пищи, удовольствиях. Но ребенок протестует, он хочет конфет и мультфильмов. И если трехлетний малыш просит лишь то, что видит, то у пятилетнего уже достаточно развита память, чтобы просить даже единожды когда-то давно попробованную сладость. И в результате добиться детского послушания и поста соответственно можно лишь силой, силой не убеждения, а принуждения, силой родительского «нельзя».

Но какой плод принесет такое принуждение. Ребенок обращает внимание не на пост, а на то, что его заставили. На разумные объяснения необходимости поста он обратит меньше внимания, чем на то, что случилось в эмоциональной сфере: его принудили. И когда, лет в 13-14 родительский авторитет потеряет свою силу, отпадет и то, что на нем держалось: пост, молитвенное правило, богослужения.

Что же делать родителям, как воспитывать? Нельзя же оставить ребенка без воспитания, нельзя же ничему не учить его, результат вряд ли будет лучше. А именно воспринятое в детстве все святые отцы и светские психологи однозначно признают наиболее важным и определяющим всю дальнейшую жизнь.

Учить надо, воспитывать надо, но каждому материалу нужен свой инструмент. Хлеб мы режем ножом, а суп черпаем ложкой, и если попробовать поменять их местами – ничего хорошего не выйдет. Так и младенцев нужно воспитывать через сферу эмоций, не взывая к уму, к воле. Эти силы человека спят и разбудить их раньше времени невозможно.

Нужно говорить ребенку, что наступил пост и что мама с папой будут поститься. Спросит он, что значит пост – пояснить. Не спросит, значит, он еще не готов услышать ответ. Поститься он будет и так, потому что мама готовит одну еду для всех. И если ребенка угостили конфетой или он сам попросил что скоромное, лучше снизойти и дать, не говоря о том, что это не постно, что это нельзя кушать, что ребенок поступает вопреки желанию родителей. Не надо акцентировать внимание на том, что для дитя сделали исключение. Получая опыт преступления родительской воли, чувствуя, что поступает плохо (а неодобрения родителей тут не избежать), ребенок теряет всю пользу от поста. Пусть он не знает, что постится. Тело его это знает, тело привыкает к воздержанию, и это уже окажет хорошую службу ему в будущем, а о посте и его сути пусть узнает тогда, когда его ум и воля немного подрастут.

До ребенка не надо доносить сути молитвы, посещения богослужений, милосердия. Дайте ему монетку – пусть подаст нищему. Берите на службу – пусть постоит сколько сможет, причастится. Пусть видит родителей молящимися, постящимися, милостивыми друг к другу, без объяснений и взываний к разуму. Если мама на детский вопрос «Где папа?» ответит «В храме на службе» – это сыграет для ребенка роль во много раз более важную, чем все объяснения необходимости посещать церковь.

Все, эмоционально усвоенное до семи лет, ляжет пластом в душе ребенка. Послужит тем фундаментом, на котором можно построить настоящий дом. При этом ребенок не получает опыт преслушания, поскольку элементарные вещи он делает и не подозревая о идущем воспитательном процессе, он просто живет. А большего от него не требуется.

О.Просветова. 2006.